Экономика и монархия
(авторская колонка в газете "Взгляд")
Столетняя годовщина свержения в России монархии (де-факто 15 марта, де-юре – 14 сентября) даёт хороший повод поговорить о различных аспектах монархического правления. И экономическая сторона вопроса здесь явно забыта быть не должна.
Начну с обращения к истокам: анализируя причины, приведшие европейскую цивилизацию к мировому доминированию, немецкий экономист Фридрих Лист в своей книге «Национальная система политической экономии» выделил четыре аспекта. Это христианство, престолонаследие, книгопечатанье и развитие путей сообщения.
Христианская наследственная монархия – атрибут, объединяющий два главных из этих критериев, по мнению Листа. Именно они: приверженность религиозной морали, ограничивающей верховенство власти, и наследственность в передаче власти, а отнюдь не единоначалие – главные отличительные признаки подлинной монархии, и именно они отличают монархию от диктатуры (или тирании), монархией не являющейся ни по форме, ни по содержанию, ни по духу.
Экономическая сила монархии состоит в том, что она дает народу понимание правового преемства и устойчивости базовых, фундаментальных ценностей, принятых в соответствующем обществе.
Она не позволяет большинству нарушить права меньшинства. И этим обеспечивает стимулы для прогресса, связанного как раз с инновационными усилиями выдающихся новаторов (которых ни в каком обществе не может быть большинство по определению).
Кроме того, приверженность монархии защите морали сдерживает самодурство законодателей. Принцип «всё, что пришло в голову парламентскому большинству, – неоспоримая истина», как показывает история, часто худшая из тираний.
Факты это подтверждают на примере существующих сегодня в мире 44 монархических государств – это каждое пятое государство мира.
Именно туда – в арбитражные суды Лондона и Стокгольма – едут искать справедливости и законности со всего мира, потому что там устойчивая и понятная правовая система.
Именно там высокие стандарты качества жизни: доходов, уровня образования и здравоохранения. Какой рейтинг ни возьми – монархии будут в числе лидеров.
Например, рейтинг Economist Intelligence Unit по оценке качества жизни: в десятке лидеров семь монархий. По данным Всемирного банка, из десяти стран, лидирующих по ВВП на душу населения, также семь монархий. По индексу развития человеческого капитала, составляемого ООН, среди десяти лидеров шесть монархий.
В среднем по миру уровень жизни в монархических странах в 2,6 раза выше, чем в республиканских. Причем монархии наращивают отрыв.
Почему это происходит? Рост экономики и благосостояния – следствие способности к преобразованию ренты в капитал, а капитала – в товары, удовлетворяющие потребности населения.
Сравним ресурсные экономики: монархии Персидского залива и, скажем, республики Африки южнее Сахары. В 1960-е годы они начинали на одинаковом уровне. И у стран Залива, и у таких стран, как Нигерия, Экваториальная Гвинея, Ангола, Демократическая Республика Конго, был один и тот же источник богатства. Но распорядились они им по-разному.
Посмотрим на Дубай и почитаем книгу правителя этого эмирата Мохаммеда ибн Рашида аль-Мактума «Моё видение: вызовы в гонке за совершенством». После прочтения ответ на вопрос становится очевидным: монархические лидеры уверены в законности своей власти, уверены в законном благополучии своих детей и родных.
Более того, твёрдо понимают, что это законное благополучие основано на довольстве их подданных. Поэтому в арабских монархиях совершаются крупные инвестиции и реализуются грандиозные проекты. Поэтому Дубай стал одним из экономических центров мира, чего нельзя сказать ни о Лагосе, ни о Киншасе.
Африканские лидеры в лучших республиканских традициях избираются управлять гигантскими богатствами своих стран за официальную зарплату разносчика кофе в международной корпорации с чётким пониманием, что после окончания своей власти (через несколько лет) их путь – бегство из страны. Поэтому делают вид, что действительно за эту зарплату и трудятся «во благо народа». Поэтому вместо инвестиций и вместо создания правовой системы – воровство, коррупция и тотальное лицемерие о «слугах народа».
Что для меня является лучшим примером экономической пользы монархии?
Её способность обеспечивать стабильность права собственности для всех. В этом легко убедиться, если приехать в Маскат или Куала-Лумпур – столицы монархических Омана и Малайзии. И там и там вы увидите в самом центре старые постройки в окружении современных небоскрёбов и дворцов, которые собственники не хотят продавать.
Их было легко отобрать «для государственных нужд». Переселить собственников принудительно на окраины. Придумать размер «компенсации». Но этого не сделано, потому что закон и право, в частности – право собственности, право наследования – нерушимый принцип, на котором стоит власть самого султана, а потому этот принцип уважается султаном и для каждого подданного. И это видят и ценят инвесторы: и большие, и малые. И поэтому экономики растут.
В самом деле, как писал русский мыслитель Иван Солоневич: «Представление о том, что именно республиканская форма правления даёт гарантию каких бы то ни было свобод, является чистейшей фантастикой». И на примере экономических свобод это видно.
