"Утренний разворот" на "Эхе Перми"

«УТРЕННИЙ РАЗВОРОТ» НА «ЭХЕ ПЕРМИ»

В «Утреннем развороте» поговорили о проекте бюджета Пермского края на 2018 год и о переносе завода Ремпутьмаш с членом генерального совета Партии Роста Антоном Любичем. Ведущие: Катерина Шафиева и Олег Коневских.

ОЛЕГ КОНЕВСКИХ: – Сегодня красный день календаря – 7 ноября. В студии пермского «Разворота» на «Эхе» Катерина Шафиева.

КАТЕРИНА ШАФИЕВА: – И Олег Коневских.

О.К.: – Юрий Кулебакин за звукорежиссёрским пультом, а также наш гость и соведующий на ближайший час Антон Любич, член генерального совета Партии Роста. Антон, здравствуйте.

АНТОН ЛЮБИЧ: – Доброе утро!

О.К.: – Генеральный совет Партии Роста – это генеральный совет федеральный, я правильно понимаю?

А.Л.: – Да.

О.К.: – Для уточнения и всем для понимания. Сегодня Антон пришёл к нам с несколькими темами. Мне особенно интересны две темы, вытекающие одна из другой. Во-первых, это повышение налогов в кризисный период. Крайне интересно, у нас повышают налоги в кризисный период?

А.Л.: – Да.

О.К.: – Вторая тема, которая напрямую связана – это проект краевого бюджета на следующий год, и всё, что с этим связано. Называют этот бюджет крайне позитивным, социальным и прочие восхвалительные эпитеты. Будем выяснять, так ли это. В третьей части этого часа мы поговорим о переносе завода «Ремпутьмаш». И если нам хватит времени, Антон поделится мнением и информацией о том, что у нас будет происходить с врачами, особенно узкими специалистами. Мы тут за эфиром поговорить успели, какое приключение «записаться к эндокринологу» – это вообще отдельная песня, конечно. Итак, Антон, расскажите, какие это у нас налоги будут повышаться в этом году?

А.Л.: – Край отказывается от региональных льгот по налогу на прибыль организаций и по налогу на имущество организаций и вводит новый порядок расчёта налога на имущество физических лиц. Соответственно мы переходим к кадастровой оценке, изменяется налоговая база, и как следствие для налогоплательщиков – растут налоги. В целом налоговая нагрузка, если мы посмотрим проект бюджета, возрастает на 20% для предпринимательского сообщества края и для физических лиц края. Соответственно, за счёт этого бюджет рассчитывает расти темпами примерно на 4-5% выше по доходной части, чем он рос, если бы этого увеличения налогов не было.

О.К.: – На уточнение: цена вопроса 4-5% от всего бюджета или от собираемых налогов?

А.Л.: – От прироста налоговой базы.

О.К.: – Всё понятно.

А.Л.: – Соответственно, в этом году предполагается, что будет собрано порядка 91 млрд рублей налоговых поступлений в краевой бюджет, а на следующий год закладывается уже 103 млрд с последующим ростом до 108 млрд. Это, конечно, прогнозы, потому что для меня достаточно сомнительным является сам подход, когда при кризисе в промышленности – мы ещё не вышли на докризисный уровень – возрастает налоговая нагрузка. Так не делают нигде в мире. И это, конечно, достаточно странно именно с учётом того, что у нас дефицит рабочих мест в крае, и как следствие, естественно, будут сокращаться возможности для предпринимателей по найму дополнительного персонала.

О.К.: – По кому это больше ударит? Сейчас часть крупных промышленных предприятий состоит, скажем так, из мелких субъектов, и есть крупные холдинги, которые остались крупными. По этим «крупнякам»-гигантам или по селективным сотовым промышленным предприятиям?

А.Л.: – Удар будет посередине, по среднему бизнесу. Например, машиностроительные заводы, пищевая промышленность, те компании, где вам необходимо иметь сертификат и лицензии, где вы не можете раздробить бизнес, в отличии от торговли, например, где у вас много материальных активов. Соответственно, вы по ним платите налог на имущество. И здесь особенность подхода, унаследованная ещё от басаргинского времени – мы заключили специнвестконтракты с основными крупными ресурсными компаниями, предоставили им индивидуальные налоговые льготы. Везде в мире обычно стимулируют тех производителей, которые могут переехать или приехать в ваш регион. А мы стимулировали ресурсные компании, которые гарантированно будут работать именно в Перми, потому что именно в Перми нефтяное месторождение, именно в Перми калийное месторождение и так далее. И тем не менее им предоставили индивидуальные льготы, а для среднего бизнеса сейчас увеличиваем налоговую нагрузку.

О.К.: – Антон, хотелось бы прогноз, нам что, ожидать очередного оттока инвестиций? Частных инвестиций.

А.Л.: – Я думаю, что в какой-то степени да.

О.К.: – Потому как, если всю цепочку отслеживать, именно этим и заканчиваются подобные решения.

А.Л.: – Да.

О.К.: – Катерина?

Е.Ш.: – Олег уже уточнил по поводу оттока инвестиций. Уже не один год у нас есть уполномоченный по правам предпринимателей и уже не один год он говорит о том, что здесь нужно иметь тот же подход, что и к большим, серьёзным предприятиям, и так же относиться к большому и малому бизнесу, потому что эта часть тоже приносит в бюджет немалый доход. Но при этом, если увеличить для них налоги, то эти люди спокойно встанут со своих мест и скажут «до свидания».

А.Л.: – Здесь я бы разделил на две составных части этот вопрос. Первый вопрос. Конечно, надо понижать порог заключения специнвестконтрактов, то есть сделать их доступными для среднего бизнеса. Почему это важно? Потому что средний бизнес обеспечивает занятость в районах.

Е.Ш.: – Да.

А.Л.: – Там, где людям достаточно сложно найти работу. Это первый аспект. Второй аспект – это борьба с дроблением бизнеса. Здесь нужно различать поддержку предпринимательства, то есть тех, кто создаёт рабочие места, тех, кто платит налоги, тем самым поддерживает социальную структуру расходов бюджета. И тех, кто через различные «Рога и копыта», назовём это так, ввозит контрабанду, контрафакт, торгует этим с ЕНВД – вот с этой частью достаточно серого, теневого и зачастую криминального бизнеса…

О.К.: – Не обязательно криминальный, кстати

Е.Ш.: – Он просто серый и теневой, да.

О.К.: – Он именно серый в основной массе.

А.Л.: – В основной массе – да. Но именно там происходит отмывание, обналичка.

О.К.: – Это второе дно, да.

А.Л.: – С этой частью бизнеса нужно как раз наводить порядок. Но там мы ничего не трогаем, а здесь не поддерживаем.

Е.Ш.: – Чтобы наводить порядок, серый, теневой и так далее, здесь же не обязательно влезать властям, так скажем, у нас ни губернатор, ни кто-то ещё, ни правительство Пермского края в эту историю лезть не должно. У нас для этого есть правоохранительные органы, которые напрямую должны заниматься этими вещами, потому что это их обязанность. И не важно от чего, есть налоговая нагрузка, нет налоговой нагрузки – серый, теневой бизнес всегда остаётся серым и теневым независимо от количества налогов.

А.Л.: – Согласен, но важно создавать такие налоговые режимы, чтобы добропорядочным предпринимателям было не интересно и не нужно дробиться.

О.К.: – Да и не давать предпосылок для того, чтобы бизнес уходил именно в серую зону. Тут, кроме того, Антон, ещё такой вопрос. Решение-то этой проблемы получается одно: возвращаться к таким и аналогичным схемам, как упрощённое налогообложение и прочее. А у нас поступают наоборот, да? При этом – я постепенно перехожу к следующей теме – бюджет полон оптимизма.

Е.Ш.: – Ну, да, я смотрю и вижу…

О.К.: – Хотя средний бизнес – это тот сектор, который мобилен почти так же, как малый бизнес, в отличии от крупных промышленных гигантов. Он просто возьмёт и переедет в Удмуртию.

Е.Ш.: – В любой соседний регион, без разницы.

А.Л.: – У нас этот бюджет называют «бюджетом развития». Он, конечно, не похож на «бюджет развития». «Бюджет разгребания завалов» – я бы его так назвал. Накопившиеся проблемы, которые на протяжении 5-6 лет недофинансировались, не решались, сейчас требуют решения. Конечно, видно в бюджете, что предполагается в серьёзной мере использовать лоббистский ресурс, который есть у нового губернатора в Москве за счёт его предыдущей работы, резко возрастает ожидаемое поступление от федерального бюджета в проекте.

О.К.: – А можно цифру?

А.Л.: – 12,8 млрд руб. запланировано, для сравнения в этом году – 3,2 млрд, то есть очень существенно. Соответственно, что требуется для развития? Для развития требуются меры поддержки предпринимательства. Причём они могут быть направлены не только на поддержку сугубо коммерческого бизнеса. Но вот мы все говорим, например, что нам не хватает средств на поддержку многодетных. Можно говорить, что давать целевые субсидии, а можно говорить о том, что мы даём субсидии на поддержку социального предпринимательства, когда многодетные открывают свой бизнес. И внедрить такую программу, по поговорке «Если нет денег на рыбу, давайте дадим удочку».

О.К.: – Ну, да. Есть у меня, кстати, личный хороший пример того, как можно решать проблемы, не тратя особых средств. Опекаемый ребёнок в семье получает на профилактику в санаторий путёвку, но родной ребёнок из этой же семьи не получает. Оказывается, просто нет решения на бумаге такого, чтобы дети, например, съездили вместе в санаторий. Как оказалось, это крайне важно, мы общаемся опекунским семьями. Все говорят: «Не надо унижать меня». Точно так же и с бизнесом получается, да?

А.Л.: – Средства опять-таки на образование опекунских семей, на их психологическую интеграцию.

О.К.: – Вернёмся всё-таки к бюджету. Почему разгребание? Разгребание чего? Вы имеете в виду каких-то старых-старых долгостроев?

А.Л.: – Да, это вопрос переноса зоопарка, это вопрос нового здания для галереи, это новая площадка для оперного театра – все эти расходы заложены в бюджет, причём надо отдать должное, они заложены на пятилетний период, то есть губернатор предполагает, что за первый срок своих полномочий он решит все те вопросы, которые 20 лет до этого переносились по срокам.

О.К.: – То есть это долгосрочная программа на две трёхлетки, по большому счёту это не 5 лет, а 6, потому, как бюджет у нас верстается с учётом бюджетных параметров на 3 года, так что губернатор собирается сидеть у нас 2 срока.

А.Л.: – На самом деле, всё-таки на 5 лет, поэтому так я говорить не буду. Но надо сказать, что бюджет свёрстан – здесь нужно всё-таки определённый позитив внести – исходя из тех предвыборных обещаний, которые были даны. И не только избирателям, но и во время приезда Президента. И в этой части, конечно…

О.К.: – Видимо, у вас какая-то дополнительная информация есть. Поделитесь новостями, Антон. Например, какие суммы и средства из федерального бюджета на что будут направлены, и в каком формате, что самое главное?

А.Л.: – Это и субсидии…

О.К.: – Невозвратные.

А.Л.: – Да, и софинансирование по образованию, по здравоохранению – достаточно существенные суммы запланированы. Поэтому, те программы, которые озвучивались во время встреч с избирателями в этом году, они все включены.

Е.Ш.: – Мы говорили об инвестициях в краевой бюджет… 

О.К.: – Нет, о субсидиях, и это крайне важно. Субсидии на что? Антон,  делитесь дальше информацией.

А.Л.: – Основная тема, как и было заявлено – здравоохранение. Там софинансирование достигает 20 млрд рублей из федеральных источников. Это в основном медицинская техника, это лекарственные препараты, это средства из ФОМС. Соответственно, это тема озвучивалась как приоритетная губернатором во время избирательной компании. Он данное обещание исполнил и действительно бюджет сориентировал на данное направление. Порядка 75% расходной части бюджета – это социальные расходы в том или ином виде. Это и программа по школьным спортивным площадкам, там 138 площадок запланировано. В этом отношении достаточно социальный бюджет, правда.

О.К.: – Когда говорят о 138 спортивных площадках в школах, я начинаю млеть, если честно. Потому как у меня дочь пошла в 1 класс, мы пришли в 7 гимназию, и я просто растаял от того, что они сделали со спортивными площадками. Просто-напросто 3 спортивных поля, несколько тренажёрных комплексов.

Е.Ш.: – Но это не в каждой школе у нас, к сожалению, есть.

О.К.: – Четырёхсотметровка и стометровка. Я настолько завидую современным детям… Извините, отвлёкся, я не мог об этом не сказать, это действительно, позитив.

Е.Ш.: – Таких площадок нет во всех школах города, и не у каждой школы в принципе есть спортивная площадка либо нормальная, либо хоть какая-то.

О.К.: – У нас директор гимназии Дмитрий Поносов очень много для этого делает. Извините, отвлеклись. Действительно, хотелось позитива немножко. Так всё-таки это бюджет развития или не бюджет развития?

А.Л.: – Повторюсь, это бюджет решения накопившихся социальных проблем. То есть поставлена задача выделить на это необходимые финансы…

Е.Ш.: – А времени на это сколько выделено?

А.Л.: – Как я уже сказал, бюджет трёхлетний, законодательство федеральное позволяет только трёхлетний горизонт бюджетного планирования. Но отдельные расходы за счёт отдельных чиновничьих изощрений (не будем в детали углубляться) на 5 лет растянуты, до 2021 года. В частности выделяется 34 млрд руб. на образование в следующем году, предполагается строительство 12 детских садиков, 19 школ, реконструкция 9 объектов среднего специального образования. Но надо понимать, что это те вопросы и те проблемы, которые накопились за длительный период. Это первый аспект. Второй аспект: всё это рассчитано на то, что при том увеличении налоговой нагрузки, о которой мы говорили ранее, не произойдёт сокращения налоговой базы. То есть действительно бюджетные доходы будут расти теми темпами, которые там запланированы при всём этом. И соответственно эти средства в бюджете будут. Предполагается достаточно низкая инфляция – 4%, которая не обесценит опять-таки эти доходы.

Е.Ш.: – Хорошо, вы сказали уже, на что пойдут субсидии. Мы говорили, что инвестиции будут в краевой бюджет в том числе.

А.Л.: – Инвестиции здесь немножко неправильно говорить. Субсидии из федерального центра приходят в краевой бюджет, а инвестиционная программа идёт из краевого бюджета. Это как я уже сказал, перенос зоопарка, галерея и так далее.

О.К.: – Уважаемые друзья и коллеги, а скажите мне, насколько актуально сейчас вбухивать такие огромные средства именно в решение задач, к которым, собственно говоря, мы уже привыкли. Извините за цинизм.

А.Л.: – Ну, здесь двоякие отношения. Всё-таки если вопрос с зоопарком – это, наверное, моральный долг нынешнего поколения по отношению к тем…

О.К.: – Хорошо сказано.

А.Л.: – К тем, кто покоится под клетками со зверями – это, наверное, моральный вопрос, то остальные вопросы связаны с развитием территории города и созданием определённых точек роста. Ведь вокруг любой облагороженной территории возникают кафе, там возможно строительство гостиниц и так далее.

О.К.: – Это как раз понятно. Я не об этом. Вот это всё, как я понимаю, пытаются решить уже много-много лет, некоторые проблемы десятилетиями длятся, а тут получается новый БАМ?

А.Л.: – Здесь я бы это назвал попыткой за счёт политической воли сдвинуть с мёртвой точки те вопросы, которые действительно десятилетиями не решались. И получится или не получится – вот это и будет определять, отличается нынешний губернатор от условно предыдущего или не отличается.

О.К.: – То есть популизм эти заявления или нет.

Е.Ш.: – Я понимаю, к чему Олег сейчас ведёт. Просто, к примеру, проектов зоопарка того же сколько ты видел? Я видела штук 8.

О.К.: – 6 или 7, да.

Е.Ш.: – Ну, вот примерно так проектов зоопарка. Там, сям. Проектов того же аэропорта я видела 4, благо, он сейчас уже почти готов, и то хорошо. Галерея – та же история. Что ещё? Оперный – же история. Мы тратим деньги только на проекты, проекты.

О.К.: – Мы традиционно подкармливаем проектировщиков этими проектами, и они счастливы.

Е.Ш.: – Давайте здесь расположим, давайте тут расположим, а вот так повернём. Может, как-то определимся, как расположим и где, и уже начнём делать?

О.К.: – А до сих пор у нас в городе ни одного аквапарка!

Е.Ш.: – Вот!

А.Л.: – Катерина, вы очень правильно сказали, потому что мы действительно длительное время занимались процессом ради процесса. И здесь очень важна политическая воля сказать: мы остановились на этом варианте, и мы его доведём до конца. И вот к этому есть большие вопросы, потому что мы вновь видим, что проработки вопроса ещё нет, площадка ещё не определена, что с ней делать, ещё не определено, но бюджетные расход на это уже выделены.

О.К.: – Причём уже статья заведена в бюджете.

А.Л.: – И статья заведена. Ну, это, собственно говоря, «Ремпутьмаш»…

Е.Ш.: – Просто за это время работы очень сложно смотреть на трату времени, денег и ресурсов только на проектирование того, чего нет, только на бумаге. Что? Зачем? Зачем такие деньги?

О.К.: – И уже доверия нет никакого. Именно об этом говорит Катерина. Хотелось бы действительно реализации.

Е.Ш.: – Что-то осязаемое, хоть что-то.

А.Л.: – В том-то и беда края…

О.К.: – Секундочку. Читаем новость о зоопарке, о том, что опять там деньги куда-то ушли, и сотрудникам не платят. Давайте будем углубляться в детали. Мы поговорили о налогах, мы поговорили о бюджете, мы поговорили о субсидиях, о том, что этот бюджет, бюджет ближайших трёх лет – а программы рассчитаны и на пять лет, то есть на весь губернаторский срок Максима Решетникова – это будет проект по уничтожению долгостроев. И давайте к последнему, и, пожалуй, самому громкому…

Е.Ш.: – Завод «Ремпутьмаш».

О.К.: – Да, завод «Ремпутьмаш» и строительство на этой площадке художественного кластера

Е.Ш.: – То есть музейное пространство.

О.К.: – Да, музейного кластера с Художественной галереей и прочим. Антон, у вас опять же есть какая-то информация. Поделитесь, что у нас будет, во-первых с заводом «Ремпутьмаш».

А.Л.: – Завод «Ремпутьмаш» будет переводиться, вероятнее всего, на единую площадку в Верещагино. На сегодняшний день в проекте бюджета стоит цифра 222,5 млн руб. на выкуп пермской площадки. И вот здесь возникает большой вопрос. По путям Горнозаводского направления в сутки проходит 17 электричек, не считая ещё 2 грузовых поездов и 2 пассажирских, они безболезненно перейдут на правый берег Камы, а вот электрички – это пригородное сообщение. Как будут замещены эти транспортные потоки – на сегодняшний день не ясно. Для того, чтобы их заместить автобусным транспортом, требуется порядка 40 автобусов вывести на линию.

О.К.: – Это не так много.

А.Л.: –  Это не так много, но они будут идти в час пик, достаточно компактно будут идти через дамбу, которая связывает соответственно историческую Пермь с Мотовилихой. Насколько это создаст транспортную нагрузку, каждому позволяю оценить самостоятельно, я думаю, существенно. Мы все недавно слышали интервью г-на Сюткина, который прямо отвечает на вопрос о том, как будет решаться проблема. «Не знаю, может быть, пустим скоростной трамвай».

О.К.: – «Может быть» – меня вот это сразу зацепило.

А.Л.: – И здесь у меня возникает следующий вопрос: если мы не знаем, как мы будем решать проблему транспортной доступности, как именно мы будем облагораживать набережную, к которой как говорят инициаторы проекта, доступ должен быть чуть ли не с любой улицы Перми. Если мы не знаем ответов на все эти вопросы, если у нас нет проектной документации, если мы не подготовились ко всему этому, то почему мы опять тратим бюджетные деньги, которые, как мы обсуждали чуть раньше, получаются за счёт увеличения нагрузки на налогоплательщиков – эти деньги не из воздуха образуются – на то, чтобы выкупать имущество того же «Ремпутьмаша»? Мы же уже эту историю проходили с Художественной галереей. Мы уже купили за счёт краевого бюджета здание, мы его за счёт краевого бюджета отремонтировали и потом торжественно решили, что галерея туда не переедет. И этот опыт, к сожалению, существует, и он вызывает определённые вопросы.

О.К.: – Давайте задавайте их. Например?

А.Л.: – Вопрос следующий.  Например, говорится, что Художественная галерея теперь переедет в «Ремпутьмаш», соответственно уровень над рекой, на котором находится «Ремпутьмаш» – это зона затопления. Мы туда галерею помещать собираемся на основании каких геологических исследований? Сколько нам потребуется денег, чтобы поднять, возможно, уровень набережной в этом месте или какие-то другие решения технологические принять? Опять-таки нет расчётов, а это всё деньги. И мы ввязываемся в историю достаточно дорогостоящую, кстати, имиджевую историю, потому что заявить, что мы это сделаем, начать это делать к 300-летию города и в результате не смочь это сделать – это будет достаточно болезненным ударом для репутации не только отдельных чиновников, но и репутации в целом региона.

Е.Ш.: – А сам завод куда? То есть мы говорим о том, условно, что берём завод, его куда-то переселяем, сюда ставим галерею, Оперный, музей и так далее. А завод куда?

А.Л.: – Завод – на вторую площадку в Верещагино. Это тоже хороший вопрос о поддержке рабочих мест, потому что это 300 рабочих мест.

О.К.: – То, с чего мы начинали.  

Е.Ш.: – Тут же ещё средства нужны, чтобы его перевезти.

О.К.: – Нет-нет, он о другом говорит.

Е.Ш.: – Я понимаю.

А.Л.: – Здесь логика прослеживается как раз. Они предполагают, что они выкупят площадку, на эти деньги завод переедет.

Е.Ш.: – Хорошо.

А.Л.: – Но 300 человек, которые на этой площадке работают, они вряд ли поедут в Верещагино работать, у меня есть такие подозрения. То есть это опять-таки вопрос к практике социальной политики.

Е.Ш.: – Смотрите, тут ещё не только в заводе дело. Если мы убираем ветку горнозаводского направления, и вместо электричек направляем, пусть будет, скоростной трамвай – здесь ещё лишаются работы и сотрудники железнодорожного транспорта.

А.Л.: – Ну, это в меньшей степени.

О.К.: – Нет, Катерина, как бы ты не любила радиостанцию «Эхо Перми», если бы редакция и  студия находились в Юго-Камском, а ты жила бы по-прежнему в центре города, в центре Перми, ты бы осталась работать?

Е.Ш.: – Ну я же ездила на работу из Закамска раньше в Мотовилиху.

О.К.: – Юго-Камский – это немножко другая история.

Е.Ш.: – Я понимаю, скорее всего, я бы переехала в другой город работать из Перми.

О.К.: – Мне в Фейсбук пишут, что это вариант развития Верещагино.

А.Л.: – В какой-то степени, наверное, да. Когда он туда переедет – мы посмотрим, как он там заработает на новой площадке, тогда мы об этом поговорим. У меня по этому поводу, если честно, есть большой скепсис. Давайте следующий вопрос зададим к данной реконструкции. Какой мотив озвучивают? До абсурда ведь доходит: «Фотографироваться мешают линии электропередач для электричек». Если мы пускаем скоростной трамвай, он тоже на электрической тяге.

Е.Ш.: – С проводами.

А.Л.: – Там тоже провода будут висеть. Если мы пускаем трамвай по той же насыпи, скажите мне, пожалуйста, что принципиально изменится от того, что вместо железнодорожных путей там появятся трамвайные пути?

О.К.: – Да и автомобильная дорога тогда, получается.

А.Л.: – Автомобильная дорога – это тоже переходы, это тоже отчуждение Камы от города, как это называется в материалах тех, кто отстаивает данный проект.

О.К.: – Я слышал аргумент, что железная дорога – это объект гораздо более сложный и более опасный, чем трамвайные пути и автомобильная дорога.

Е.Ш.: – Я не согласна.

А.Л.: – Автомобильная дорога столь же опасный объект, как и железнодорожные пути. Трамвайные пути, теоретически, можно, конечно, делать со свободным доступом, но это вопрос того, насколько мы заботимся о безопасности своего населения.

О.К.: – Пока у нас в эфире одни только вопросы, честное слово. Во-первых, мы находимся в достаточно ограниченном информационном поле, у нас не очень много информации. Во-вторых, у нас слишком много эмоций по этому поводу. Вам не кажется, что это более эмоциональное решение было и губернатора под указанием Владимира Путина.

А.Л.: – Я не думаю, что указание шло, естественно, сверху. Я думаю, решение принималось в администрации тогда ещё исполняющего обязанности губернатора. Думаю, что как ни странно, в определённой степени сыграла роль эмоциональная составляющая, идея понравилась, и было решено сделать её неким символом губернаторского срока.

О.К.: – Суперпроектом. Антон, вы чуть ли не с придыханием, простите, сказали, что вы также в этом бюджете. Я хочу отойти от этой темы, потому что действительно слишком много эмоций и слишком мало информации. О медицине. Что такого нового нам этот бюджет может принести? Честно – заинтересовало.

А.Л.: – Строительство 24 объектов здравоохранения…

О.К.: – Ни о чём не говорит. 24 объекта здравоохранения – это могут быть хранилища для баканализов.

А.Л.: – В основном, это ФАПы – фельдшерско-акушерские пункты. Это капремонт 150 больниц и акушерских пунктов по региону. Заложены достаточно существенные деньги на это – 1 млрд 600 млн руб. Модернизация ФАПов – это 200 млн руб.

О.К.: – Ого!

А.Л.: – То есть достаточно большие деньги на это выделяются. Но это действительно большая проблема, потому что акушерские пункты сокращены примерно в половине районов  края, соответственно, необходимо добираться беременным женщинам зачастую в соседние районы. Это большая проблема, её необходимо решать. Это доступность…

О.К.: – Я вам другой пример приведу. Город Чёрмоз – там вообще нет никаких специалистов. Никаких абсолютно.

А.Л.: – Это проблема, к сожалению, не только края, это и самого города Перми проблема, потому что узких специалистов нет, а те, которые есть, зачастую уезжают, просто не выдержав той необоснованной нагрузки, которая на них ложится. Потому что формально, на бумаге, конечно, мы стремимся к исполнению «майских указов», у нас растёт средняя зарплата, но мы забываем о том, что она растёт за счёт увеличения почасовой нагрузки на врача. И зачастую врач ту зарплату получает за две ставки, иногда…

Е.Ш.: – За две с половиной.

А.Л.: – При том, что врач больше полутора ставок, если мне память не изменяет, не имеет права работать.

О.К.: – Это по трудовому законодательству, по-моему.

А.Л.: – Да. В западных странах штрафуют за переработку врача по понятным причинам. Врач должен быть отдохнувшим.

О.К.: – Насколько я знаю трудовое законодательство, у нас также предусмотрены определённые санкции за это, вплоть до увольнения.

А.Л.: – У нас санкции предусмотрены, а на Западе штрафуют – это разные вещи.

О.К.: – На самом-то деле вещи похожие, только действие разное.

Е.Ш.: – То есть здесь получается история, как у Булгакова про уездного врача, когда он должен и ногу починить, и роды принять, и что-то ещё сделать, и это, и это…

О.К.: – Нет, немножко по-другому.

А.Л.: – Здесь немножко по-другому, он должен здесь, в Перми, провести приём, завтра уехать в условный Кизел, потом из Кизела в условный Суксун, при этом съездить в фармакадемию, прочитать там студентам лекции, и после этого…

О.К.: – На основном месте работы ещё 4 ординатора…

А.Л.: – После этого он получает 35 тысяч в месяц, приходит домой, смотрит ленту интернета и видит, что официально зарплата врача в России 53 тысячи. И он радуется за тех врачей, которые имеют эту зарплату.

Е.Ш.: – Скорее всего, они работают ещё больше.

О.К.: – А вот эта модернизация, как вы думаете, коллеги, может ли изменить данное положение? Ваши предположения? У меня есть знакомые врачи, которые собираются уходить из муниципальных краевых больниц на частную практику и оставаться только на ней.

Е.Ш.: – Потому что там тебя так не изматывают.

А.Л.: – А когда мы увидим расшифровки к статьям бюджета в окончательной редакции после второго чтения в Заксобрании, тогда можно будет ответить на вопрос, сколько денег тратится собственно на врачей: на их зарплату, на обеспечение жильём в сельских территориях. Программа «Сельский врач» существует, но её необходимо финансировать, чтобы она работала. И после этого можно будет на ваш вопрос ответить предметно, как вы говорите – без эмоций

Е.Ш.: – Как она будет работать в этом случае, эта самая программа по здравоохранению.

А.Л.: – Цена вопроса?

О.К.: – На самом деле, меня очень смущает сам по себе этот вопрос, потому что медицинское образование – одно из самых длительных образований, образование повышенного риска. Мы, к сожалению, вынуждены прекратить этот блиц, спурт на четыре темы за один час эфирный, это было здорово. Антон, большое спасибо!

(ссылка на оригинал стенограммы на сайте "Эхо Москвы в Перми": при перепечатке устранены выявленные неточности)