Как помочь инвестициям в Россию?

С 24 июня 2013 года, когда к исполнению обязанностей в должности председателя Банка России приступила Эльвира Сахипзадовна Набиуллина, рынок покинуло уже 245 банков, из них 213 – не добровольно, а в результате отзыва лицензии. Это ли не кризис банковской системы?Причём кризис заключается не в том, что плохо банкам. Кризис состоит в том, что проблемы банков вредят системному развитию всей национальной экономики России.В каких-то случаях, вероятно, имели место нарушения законодательства (во всяком случае, из 213 отозванных лицензий необоснованно отозванной суд признал на настоящий момент только одну). 

В каких-то случаях деловая модель оказывалась неадаптированной к изменившимся обстоятельствам на рынке. Увы, были и случаи, когда Банк России вынужден был обращаться в следственные органы с целью проведения ими проверки на предмет наличия мошеннических действий. 

Но списывать всё лишь на факторы мошенничества и внешнего кризиса неправильно. В банковской системе России изначально таился ряд изъянов, которые в полной мере не исправлены и которые вредят с одной стороны вкладчикам, а с другой стороны – долгосрочному развитию индустриального потенциала страны. Более того, действий по их исправлению не предпринимается.

По своей природе банковский капитал – самый осторожный, с точки зрения рискованности финансируемых проектов. В эффективной экономике его должны дополнять финансовые институты, готовые давать деньги на более рискованные проекты. Для этого у этих финансовых институтов должна быть соответствующая ресурсная база.

Банковская система России сконцентрировала в своих руках подавляющее большинство финансового капитала, который есть в нашей стране. Активы российских фондов прямых инвестиций составляют только около 2,5% от активов банковской системы, тогда как в США это соотношение – 20,5%, т.е. почти в 8 раз больше.

Ни институты развития, ни инвестиционные фонды, ни профессиональные участники рынка ценных бумаг сравниться с банками по объёмам располагаемых ресурсов в России не могут. И такая диспропорция совершенно нехарактерна для развитых рынков, где существует развитая система институтов инвестирования, а не только долгового кредитования: негосударственные пенсионные фонды, инвестиционные фонды и специализированные инвестиционные банки и др. 

При этом банки в России имеют характер универсальных, т.е. занимающихся всем спектром банковских услуг одновременно, и имеющих оттого универсальное («под одну гребёнку») регулирование со стороны Центрального банка. Исключение – около десятка специализированных «розничных банков», однако аналогично не имеющих специфического регулирования.

Банк России занимает взвешенную позицию в этой связи: имея с одной стороны баланса пассивы в виде вкладов физических лиц, которые могут быть отозваны в любой момент (пункт 2 статьи 837 Гражданского кодекса), он стимулирует банки с другой стороны баланса иметь кредиты «высоколиквидным» заёмщикам, проще говоря – торговцам: тем, кто в нормальных условиях по первому требованию сможет вернуть деньги с разумными для себя издержками. 

Длинные проекты, сопряжённые с инвестиционным риском, откуда невозможно выдернуть деньги по первой прихоти банка-кредитора и его вкладчиков, оказываются приемлемыми только в случае, если речь идёт о предоставлении «твёрдых залогов, на стоимость которых банк может скорректировать величину начисленных резервов». Переводя на человеческий язык, можно ещё финансировать строительство. Поэтому вокруг Москвы растёт немыслимыми темпами строительство жилья эконом-класса, высасывающее ещё больше человеческий капитал из регионов, где не находится средств для кредитования создания новых производств, чтобы обеспечить работой уезжающих. По этой же причине до кризиса росли как грибы гипермаркеты и офисные центры с тем же интегральным эффектом для экономики.

Государство сильно содействовало и продолжает содействовать тому, чтобы ландшафт финансового рынка в России был именно таким. Например, посредством налогового стимулирования населения делать вклады в банки. Налоговое законодательство России сконструировано таким образом, что самый простой вид заработка – положить деньги под процент в банк – пользуется максимальными льготами (де-факто, полностью освобождён от налогообложения), а вот самый тяжёлый – предпринимательский риск и доход на инвестиции – облагается всеми налогами с очень высокой эффективной ставкой.

При этом в России так называемые «положительные реальные ставки» по вкладам: ставки по вкладам на протяжении многих лет превышали инфляцию. В странах Запада ставки по вкладам близки к нулю и ниже инфляции: положив деньги на депозит, вкладчик каждый день теряет их реальную стоимость.Кроме того, вклады в банках застрахованы в пределах суммы в 1,4 млн рублей. 

Получается, что банковский вклад – это безрисковый способ заработка, не облагаемого налогами.На этом фоне пару лет назад была развязана популистская кампания по отмене льготной ставки НДФЛ для дивидендов. И таки в конце 2014 года ставку в 9% отменили. Теперь сперва компания уплачивает налог на прибыль (20%), затем собственник платит НДФЛ по ставке 13% с выплаченных ему дивидендов, итого эффективная ставка для дивидендов – 30,4%. А для вкладов в банке – 0% (для вкладов со ставкой не выше, чем на 5 п.п. превышающих ставку рефинансирования, т.е. 16% годовых, а для иностранной валюты – 9% годовых (статья 214.2 Налогового кодекса): под это определение попадают практически все вклады в стране). 

Далее: заём от кипрской компании российской компании помогает снизить налог на прибыль (статья 269 Налогового кодекса). При этом из России на Кипр утекают проценты, а перед этим – утекает капитал. А вложение в капитал российской компании не помогает снижать налог на прибыль. Никак. Более того, российские компании вправе осуществлять инвестирование только из прибыли (пункт 3 части первой ст.270 Налогового кодекса).

Инвестируйте, занимайтесь предпринимательством! Или всё-таки лучше положить деньги во вклад?Если мы хотим добиться вложений в стране: строительства новых производств, модернизации действующих предприятий, развития новых отраслей, – то это должно быть выгодным. 

Должен появиться ресурс для этого – пресловутые «длинные» деньги, т.е. деньги, которые не нужно вернуть за 3 месяца и, желательно, по которым не нужно платить проценты, пока проект не вышел на расчётную мощность. Должен возникнуть частный финансовый капитал, обеспечивающий создание производств со сроком окупаемости проекта в 5, 7, 12 лет.

В России достаточно накоплений населения: и у состоятельной прослойки граждан сбережений достаточно, и совокупный капитал рядовых граждан более чем достаточен, чтобы инвестировать в страну без постоянных причитаний либеральной общественности о «недостатке иностранных инвестиций». У нас достаточно национального капитала (включая числящийся капиталом Кипра и Британских Виргинских островов). Но для того, чтобы этот капитал заработал на развитие страны, инвестиции в производство и НИОКР должны стать элементарно выгоднее, чем занятие ростовщичеством, торговлей и строительством жилья.

Значимая доля ушедших с рынка банков «прогорела» на том, что кредитовала за счёт коротких пассивов умеренно-длинные проекты. За деньгами вкладчики пришли раньше, чем заёмщики заплатили по кредитам. И эту причину банковского кризиса списывать со счетов нельзя – банковская система забрала себе в том числе тот капитал, который экономике объективно требовался на цели, не свойственные обычному банковскому кредитованию. А привлечь его вне банков заёмщикам было негде: все деньги, повторюсь, утекли в банки.

Назрела объективная потребность в разграничении различных типов банков, дифференциации подходов к их регулированию и изменению системы налоговых льгот для действительного стимулирования инвестиций в долгосрочное развитие страны. Как в тех же США это было сделано после Великой депрессии с использованием механизма закона Гласса – Стиголла (Banking Act of 1933).

Прежде всего, разделение банков на четыре группы:

- инвестиционные: привлекают только безотзывные вклады, доходы по которым освобождаются от налогов в пределах определённой ставки, но не гарантируются государством, финансируют высоко-рискованные проекты на длительный срок;

- универсальные коммерческие банки: привлекают вклады с правом отзыва, вклад гарантируется государством, доходы по вкладам облагаются налогами, финансируют оборотные операции со сроком финансирования (оборачиваемости капитала) до 1 года для коммерческих организаций и индивидуальных предпринимателей

- розничные коммерческие банки: привлекают вклады с правом отзыва, вклад гарантируется государством, доходы по вкладам облагаются налогами, кредитуют физических лиц (потребительские кредиты, POS, ипотека);

-фидуциарные банки: не совершают активных банковских операций, зарабатывают только комиссионные доходы за совершение операций по указаниям клиентов («банки-кубышки»).

Фидуциарные банки способны сыграть роль реципиентов (получателей) денежных средств, которые будут возвращаться в страну в рамках деоффшоризации. Чтобы деоффшоризация пошла дальше лозунгов, необходимо создать условия, при которых переходящий под юрисдикцию Российской Федерации капитал был бы защищён, как в юрисдикциях, в которых он находится сейчас. Увы, российские коммерческие банки обеспечить этого сегодня не могут. Страховка в размере 1,4 млн рублей при тех суммах, о которых ведётся речь, также не спасает. Поэтому необходим механизм «безрисковых» банков, где с одной стороны денежные средства находятся в безналичной форме, с другой стороны – клиент понимает, что банк не совершает с ними операций под собственный риск. 

Очевидно, что вклады в таких банках будут иметь отрицательную доходность (как, собственно, это имеет место и в Швейцарии, Сингапуре и других банковских центрах западного мира). Поэтому вкладчику придётся избирать собственную стратегию их инвестирования.Очевидно, что при этом для каждого из видов банков должны быть свои требования по регулированию: разные нормы резервирования различных операций (инвестиционные банки должны дестимулироваться финансировать «купи-продай», а коммерческие – наоборот, давать деньги на срок свыше года), различные требования к собственному капиталу (от минимального для фидуциарных банков, несущих минимум рисков, до максимальных для инвестиционных банков, где риски значительны) и т.д.

Понятен и механизм стимулирования прямых инвестиций, не связанных с деятельностью профессиональных участников финансового рынка. 

Во-первых, это введение налогового вычета на размер вменённой нормы доходности на капитал, т.е. налогом облагается только прибыль сверх необлагаемой нормы доходности. Это так называемый механизм «налогового щита». Его введение демотивирует замещать инвестиционные ресурсы долговыми, сократит премию за риск при удлинении срока финансирования проектов и сделает долгосрочные проекты относительно более выгодными в сравнении с краткосрочными, чем это наблюдается в настоящее время.

Во-вторых, вычеты по налогу на прибыль на реинвестируемую прибыль. Такой механизм применяется, например, в Эстонии, где налогом на прибыль облагается только часть прибыли, не вложенная в новые проекты.

В совокупности меры по изменению ландшафта финансового рынка и изменение подходов к налоговому стимулированию позволят создать инфраструктуру для предложения долгосрочного капитала, который может использоваться для финансирования сложных инвестиционных проектов в стране.

(статья в Живом Журнале)